Перед стартом Олимпиады в Пекине мы уже писали об одном из самых необычных участников Игр, 17-летнем горнолыжнике из Пуэрто-Рико Уильяме Флаэрти. В три года у него диагностировали редкую и тяжелую болезнь – гемофагоцитарный лимфогистиоцитоз. После курса химиотерапии и приема стероидов мальчику потребовалась пересадка костного мозга. Его донором стал семилетний брат Чарльз. Несмотря на все пережитые в детстве трудности и их последствия, Уильям Флаэрти всерьез занялся горнолыжным спортом и прошел отбор на олимпийские соревнования.

Мы хотели встретиться с ним в Пекине лично, но помешала сложнейшая логистика. В итоге наш небольшой разговор состоялся онлайн за несколько дней до закрытия Олимпиады. На связь со мной вышел по виду совсем мальчишка, с рыжей вьющейся челкой на лбу. Узнав, что мы готовим интервью для Кровь5, он усмехнулся и показал на себя: «Я именно тот, кто вам нужен».

– Для многих операция по пересадке костного мозга автоматически ставит крест на серьезных занятиях спортом. Почему ты все-таки решился?

– Все началось с того, что мой брат всерьез решил заняться горнолыжным спортом, и на первых порах я просто повторял за ним. А потом Чарльз поехал на Олимпиаду. И я подумал: может, я тоже так могу? Принять участие в Олимпийских играх… Звучит прикольно. Я тогда сразу сказал себе что-то вроде: ничто на этом пути меня не остановит. И вот четыре года спустя я приехал на Олимпиаду собственной персоной.

– В горнолыжном спорте редко обходится без переломов. У тебя есть определенные проблемы с костями. Это не было препятствием, когда ты начал тренироваться всерьез?

– Я просто сказал себе: не падай. Со временем и опытом к тебе приходит уверенность. Сложнее всего поначалу, когда ты только делаешь первые шаги. Мне повезло: в первые годы занятий я не сильно падал и ничего не ломал. Постучим по дереву, без падений получается обходиться до сих пор. Притом что у меня сейчас очень хрупкая нижняя челюсть, она практически полая внутри. Мы всячески стараемся ее защитить, но тут особо много не придумаешь.

– Насколько ощутимо последствия пересадки костного мозга и лечения влияют на твои занятия спортом?

– Не могу сказать, что влияние такое уж сильное. Да, у меня хроническая усталость, я очень быстро утомляюсь, и мне нужны дни полного отдыха. Больше дней, чем обычному человеку. А в остальном ничего особенного. Конечно, иногда у меня болит тело, но это обычная часть жизни любого спортсмена. Это не имеет отношения к тому, через что я прошел. Обычные трудности, с которыми приходится иметь дело. Просто нужно не забывать о растяжке, делать разминку и заминку.

– Как приходится подстраивать график тренировок под особенности твоего организма?

– Мне очень повезло с моим тренером, Сарой. Она всегда готова подстроиться под меня. Я говорю: я чувствую себя так вяло, кажется, завтра мне нужен отдых. Окей, без проблем. Иногда я устаю от тренировок с весами, но, вы знаете, были проведены исследования, и выяснилось, что лучшая тренировка для катания на лыжах – это катание на лыжах. И я понял, что если сделаю хороший объем работы на склоне, то это можно будет засчитать как дополнительную тренировку.

– У тебя пониженный иммунитет, расскажи, как ты тренировался во время самоизоляции?

– Поначалу все было очень сложно. Из-за того, что я не мог ходить в зал, большинство упражнений приходилось делать буквально в спальне. Приходилось все время искать и придумывать как можно более разнообразные тренировки. Кроме того, в первый год пандемии мне приходилось тренироваться на лыжах в маске N95. Дышать, мягко говоря, не очень удобно, но я привык. На креслоподъемнике было время восстановить дыхание. (Улыбается.) Понятно, что поднимался я исключительно в одиночку. Точно так же старался держаться подальше ото всех, когда мы, например, ставили машину на парковке. Было страшновато, учитывая все риски, связанные с моим здоровьем. Но мы справились, несмотря на все проблемы, которые могли возникнуть.

– В одном из интервью ты говорил, что тренировки в свое время помогли тебе укрепить кости. Какие упражнения ты порекомендовал бы людям, которые перенесли трансплантацию костного мозга или онкогематологические заболевания?

– Я бы посоветовал заниматься спортом и постараться достичь как можно более высокого уровня. Не знаю насчет участия в Олимпийских играх, как в моем случае. Не все это потянут с точки зрения финансов и наличия свободного времени. Но надо стараться вести активный образ жизни, насколько это возможно. Это поможет с целым рядом медицинских проблем. Мне помогло, во всяком случае. И, думаю, должно помочь другим. Старайтесь проводить больше времени на свежем воздухе. От сидения дома станет только хуже.

– Кстати, своим выступлением на Играх ты доволен?

– В гигантском слаломе я вошел в число 40 лучших, опередив еще шесть человек, плюс тех, кто не смог совершить две попытки. В слаломе все было сложнее. Первая попытка у меня не получилась. Я не мог пройти дистанцию так, как умею. Вторая попытка прошла куда лучше, но все равно не без проблем. Так или иначе, я сделал обе попытки и очень этому рад.

– Твои соперники в курсе твоей истории? Они что-то говорили тебе по этому поводу?

– Ну что они скажут. Поздравляют, мол, ты заслужил быть здесь. Но это касается и всех людей, кто жил в Олимпийской деревне. Между спортсменами в принципе много уважения, потому что все понимают: каждому из них пришлось проделать большой путь, чтобы оказаться здесь. Прикольно, у многих есть чему поучиться. Правда, мне кажется, что мое «путешествие» получилось чуть более особенным, нежели у других. (Смеется.)

– Известно, что тебе предстоит операция на ноге и на челюсти. Из-за этого ты больше не будешь участвовать в Олимпийских играх. А ты не думал заняться каким-нибудь другим, менее травмоопасным для ног спортом?

– Я хотел бы сконцентрироваться на учебе. И потом, мне нужна профессия, чтобы зарабатывать деньги. Поэтому я хотел бы закрыть эту главу и начать новую. А куда она меня приведет, я пока не знаю. Но сначала да, меня ждет операция. Конечно, я буду вести активный образ жизни, но если речь идет о соревновательном уровне, то это может быть только горнолыжный спорт. Правда, не думаю, что после операции это вообще возможно.

– Наверное, когда у тебя столько всего за плечами, ты можешь сказать, что знаешь о жизни чуть больше других…

– Иногда я слушаю, как мои друзья жалуются на что-то, и мне хочется улыбаться. Когда у тебя все хорошо по жизни, у тебя другие проблемы. Когда мне было три года, шесть или семь месяцев я мог говорить только с врачами. И конечно, это заставило меня повзрослеть, научиться разговаривать со взрослыми. Как следствие, среди моих друзей большинство – люди, которые старше меня. Потому что иногда мне сложно общаться со сверстниками, они такие неопытные в жизни. Да, когда тебе приходится взрослеть быстрее, у этого есть свои плюсы и свои недостатки, но в целом это не так уж плохо.

– Как человек, который испытал на своем веку столько всего, что ты можешь сказать тем, кто сомневается, вступать ли ему в регистр доноров костного мозга?

– Моему брату Чарльзу пришлось потерпеть всего три дня, зато я получил дополнительных 70–80 лет жизни. Когда все пройдет, вы почувствуете себя другим человеком. Поэтому всем, кто думает о том, чтобы вступить в регистр доноров костного мозга, я хочу сказать: просто сделайте это. Вы можете спасти кому-то жизнь. Разве есть на свете бОльшая честь? Без трансплантации костного мозга меня бы давно не было в живых. И я знаю многих людей, которые могли бы сказать то же самое. К сожалению, я не могу вступить в доноры костного мозга, но если бы у меня такая возможность появилась, то сделал бы это незамедлительно. Не медлите и вы.

Беседовал Илья Соболев